Сосны, сосны – исполины, Вы – иконы для меня. Монастырь – лес нелюдимый. Мой алтарь теперь – у пня.
Можжевеловые ветки – Мне и ладан, и свеча. Прихожане – очень редки, Да и молятся рыча.
Ни шалаш и ни избушка Мне, отшельнику, жилье: Хвоя – ложе и подушка, Сок березовый – питье.
На озерах – вода свята – Для венчанья и крестин, И немного терпковата Дымка утренних кадил.
Здесь, в бору исповедальном, Эхо – громко, голос – тих. Над тайгою клерикальной Кроны – складень и триптих.
А гнилушки, как лампадки, Меня ревностно хранят: И сутаны моей складки Только ветры теребят.
Здесь, в конце тропы смятенной, Где растет терновый куст, В одиночестве смиренном Не ликую, не томлюсь.
И под куполом небесным Душу странную свою – Ей в таких хоромах тесно! –
Вместе с ливнем отпою... |