От днепровских порогов далекая, У подножья уральской гряды Есть такая страна
синеокая, – Там мои остывают следы.
За лесными массивами скрытая, И приветлива, и скромна, Не истертая, не избитая, Не крикливая сторона.
Ах, ну что в ней такое заложено, Что влекло, что тревожило там? – Сколько впитано, сколько исхожено По ее затаенным местам!
У поселка, до боли знакомого, На ладони уральской реки Я в желаньях земного искомого Растерял молодые деньки.
И, бывало, меж днями напрасными, С благодарностью к небесам, Я денечками тихими, ясными Обожал поблуждать по лесам.
Мне усердно тропинку указывал Добрый сказочный гном-старичок, Мне со смехом о чем-то рассказывал Неуемный лесной родничок.
Мне пролески шумели осинами, Мне смеялись в лицо васильки И еловыми далями синими Увлекали откосы реки.
Я в ладонях держал мирозданье, Растворялся в созвездьи идей... И висят в поднебесьи сознанья Огоньки этих трепетных дней,
Что умчались пролетными птицами, Но в тумане появятся вдруг Молодыми веселыми лицами Подзабытых друзей и подруг.
И припомнятся тропы Трояна, И воскреснут порывы души... Ах, эти звуки баяна Где-то в уральской глуши!
Этим миром я был коронованный Под терново-венковый сонет, Романтически околдованный Я не понял истраченных лет.
И когда-нибудь, кстати – некстати ли, Помолясь отгоревшим годам, Может кто-то пытливый, мечтательный Ненароком пройдет по следам.
Может, буду я кем-то услышан. Может, мирно, под солнечный блик, О прожитом, смешном и возвышенном, Прожурчит говорливый родник.
Запорожье 1997 |